– Да брось ты на фиг! Какая ерунда! Лучше ты меня когда-нибудь угостишь, раз феминистка…
– …Но, честно говоря, все стало так хреново. Мама уже работу потеряла, отца вот-вот сократят… А твои где работают?
– Мама не работает, а отец… не знаю. Он говорил, да я забыл название их конторы. Что-то связанное с нефтегазовыми комплексами.
– Нефть – это круто. Ты куда после окончания школы?
– В универ, куда еще?
– В какой именно? Сейчас полно универов.
– В старейший, который ЛГУ. На матмех.
– Фи. А я в Политех…
Денису мгновенно захотелось перерешить и также поступать в Политех, чтобы учиться вместе с Никой…
Ника замечательно рисовала, вдобавок она с первого класса занималась живописью и кое-что, как она выразилась, в красках понимала. Поэтому ходить с ней по музею было очень интересно, она показывала и объясняла Денису такие вещи, о которых он сам бы даже и не задумался. Например, не было ни одной картины из тех, что они видели, где луна была бы изображена в правильной пропорции, всюду она была в разы больше, чем должна бы… На выходе с территории музея, возле поста, где милиция упорядочивала толпу желающих приобщиться к искусству, Денис не удержался:
– Да… Там одни картины! – и подкрепил свой разоблачительный выкрик соответствующей гримасой. Народ засмеялся.
– Идиот! – кто-то крикнул ему вдогонку.
Теперь уже Ника покраснела, она хотела сказать что-то суровое, но прыснула вдруг, и выговор не получился.
– Пошли ко мне?
– Что за «пошли»? Кол тебе по русишу, надо говорить – пойдем. А зачем?
– Поедим.
– Надо говорить – «кофейку попьем, музыку послушаем» Все-таки ты дикарь, Денис Петров. Но ты не будешь ко мне приставать с непристойностями?
– Гм. Как ответить, чтобы ты не отказалась?
– Надо пообещать: не буду.
– Не буду.
– Тогда пойдем, а ты где живешь? Твои дома?
– Недалеко отсюда, сейчас увидишь… Мать дома, отец – не знаю, может уже пришел.
– Слушай, Денис…
– Слушаю, Брусникина…
– Подожди, ты правда здесь живешь?
– Ну да. О, тачка отцова стоит, значит он тоже дома. Пошли, пошли…
Дверь им открыла мать. Она с изумлением глядела на девушку: ни разу в жизни Денис не приводил гостей.
– Здрассте…
– Ма, познакомься, это Ника, из нашего класса. – А это моя мама.
– Вероника Брусникина, будущая медалистка. Узнала. А меня зовут Ольга Васильевна.
– Здрассте… – Денис обернулся.
– А это наш папа, – опередила его мать. – Гавриил… Семарович.
Гавриил Семарович ни слова не вымолвил, только стоял, начисто перекрыв собой дверной проем в родительскую комнату, и смотрел на Нику.
– Ну ты пока снимай куртку, туфли необязательно… А я сейчас, гляну как там у меня.. – Денис с детства был приучен соблюдать порядок в своей комнате, но ему нужно было, не вдаваясь в объяснения и подробности, впустить с улицы Морку, что он и сделал. Впустил, наказал вести себя прилично и побежал обратно в прихожую.
Ника захотела было снять туфли, но выяснилось, что свободных тапок в доме нет. Денис, чтобы снять неловкость, тоже остался в ботинках и повел Нику в свою комнату…
– Мамочка родная!.. Кто это?
– Не бойся, это Мор, наш говорящий ворон. Иди сюда, Морка, иди ко мне… – Денису было приятно, что Ника прячется за ним и держит его за плечи, так бы и стоял сто лет…
– Какой огромный!.. Я знала, что вóроны крупнее ворóн, но чтобы настолько… Какой он страшный… Ой, он на меня смотрит…
– Да не бойся ты, Морка у нас очень хор-роший, хор-роший… Да, Морик?
– Кр-рови! Мор-рику кр-рови!
– О-ой… Денис, ну пожалуйста… Я его боюсь!..
– Зря боишься, он очень добрый и заботливый. Морка, иди к себе. Ника скоро привыкнет, и я тебя выпущу, и все будет хорошо…
Мор как только глянул на рассвирепевшего юного хозяина, так сразу без дальнейших разговоров полез к себе на насест, нахохлился и даже отвернулся, чтобы уж полностью угодить Денису. Юность всесильна: десяти минут не прошло, как Ника отошла от первых впечатлений и во все глаза впитывала новые… Окна с видом на Марсово поле, прозрачная вольера, ковры на стенах, оружие на коврах, параметры компьютера – все это было очень круто и необычно в ее понятиях, и Денис, который и сам по себе ей нравился, стремительно превращался для нее в прекрасного принца. Только вот…
– Денис, а сколько твоей маме лет?
– Маме?.. Тридцать пять. А что?
– Вау! Я бы ей больше двадцати пяти никак не дала… Она у тебя… строгая, наверное? – Ника запнулась с эпитетом. Это ей, Нике, шел от Ольги Васильевны холодок под сердце, а Денису она – родная мама.
– У нее очень модный стиль «вамп».
– Почему вамп? – Денис впервые задумался о том, как выглядит мать… Чуднó: даже с ее манерой накладывать косметику на двадцать пять она едва ли смотрелась, скорее на двадцать… А отчего так? Надо будет спросить…
– Ну она такая худенькая, невысокая, но стройная, бледная, волосы в каре… А глаза какие… Глаза, губы… Классический «вамп». А она натуральная брюнетка?
– Да, всегда такая.
– Странно: мама брюнетка, папа тоже, а ты – рыжик. А папа у тебя что – новый русский?
– Да нет, с чего ты взяла?
– Ну… так… Накачанный, суровый… Фредди Крюгеру тут ловить было бы нечего…
– Это ты напрасно. Уверяю тебя, он куда умнее, чем кажется. Между прочим, знает латынь, иврит и древнегреческий.
– Извини, это я так пошутила неудачно. Да, я смотрю предки у тебя супер-пупер… А…
– Денис, – в комнату постучалась мать. – Мы с папой отойдем на полчасика, нам нужно съездить кое-куда, ненадолго… А вы пока идите на кухню, я вам все разогрела, будьте сами себе хозяева. Ведите себя хорошо.
– Ну мам!.. – Денис сорвался с кресла, чтобы поскорее захлопнуть дверь и не дать матери сказать еще что-нибудь этакое, бестактное…
– «Ведите себя хорошо», – немедленно передразнила Ника. А что, мама привыкла, что в компании девушек ты ведешь себя плохо?
– Да… Предки, что с них возьмешь… Она вообще не привыкла видеть меня с девушками. – Денис прислушался. – И с ребятами тоже… Свалили. Редкое счастье, между прочим, пош… пойдем есть. Мама вкусно готовит.
– А почему у вас так темно везде, электричество экономите?
– Нет, – удивился вопросу Денис. – А… всегда так было, не знаю даже и почему. Нам с мамой вроде как ультрафиолет вреден, поэтому всюду шторы; впрочем, не задумывался.
– А где у вас…
– По коридору до конца и направо. Выключатель слева у двери. Включай свет по пути, чтобы всюду было светло.
Грибной суп исходил паром, его не надо было греть, а два ломтя свинины в микроволновке должны были дойти до нужной кондиции за три с половиной минуты. Денис, как и мать, хлеба не употреблял вовсе, а отец любил дарницкий, другого в доме не было, и Денис быстро нарезал четыре куска – должно хватить с запасом. Апельсиновая фанта… а кофе потом, вместе…
